Игумен Кирилл (Сахаров). Мысли в связи с 160-летием Окружного послания

Неокружническое движение было, пожалуй, крупнейшим духовным движением в истории старообрядчества, в частности, Белокриницкой иерархии. До сих пор глубокого исследования по этому вопросу не было. В зависимости от позиции отличается и терминология: «неокружнический раздор», «окружнический раздор». Наверное, лучший вариант – «неокружническое движение». Окружное послание было издано 24 февраля (8 марта) 1862 г. от име­ни ста­ро­об­рядческого Московского Ду­хов­но­го со­ве­та и было ад­ре­со­ван­о всем старообрядцам, при­ем­лю­щим Бе­ло­кри­ниц­кую иерархию, с це­лью уни­фи­ка­ции воз­зре­ний и еди­не­ния старообрядцев. Имело место распространение «безпоповских тетрадок», которые в какой-то степени вносили разноголосицу, в частности, по поводу отношения к имени «Иисус», утверждали, что иерархия пресеклась и приношение Безкровной Жертвы упразднилось, о духовном антихристе и пр.

В качестве причины появления этого Послания исследователями называются и желание послаблений от пресса государственной машины на старообрядцев, и желание улучшения отношений с Синодальной Церковью. Последнее оппонентами рассматривалось как явный шаг к унии. Кстати, первый Белокриницкий митрополит Амвросий за два дня до кончины выступил в пользу окружников.

В течение нескольких десятилетий раздора состоялось множество диспутов, сопровождавшихся активной полемикой. Так, например, в 1866 году в присутствии старообрядческих епископов состоялся диспут, в котором сторонников Окружного послания представлял Семёнов, а противников оного Антипов. Камнем преткновения, в частности, был вопрос о принесении пятой просфоры на проскомидии за царя. Противники доказывали, что за царя, не хранящего древлее благочестие, не подобает делать приношение. Их оппоненты убеждали, что моление о «иже у власти суть» в Церкви было изначально. На мой взгляд, вынимать частицу за конкретных правителей, если те не являлись членами Старообрядческой Церкви, с последующим опусканием её в Чашу с Кровью Христовой вряд ли допустимо. Не будет ли оптимальным их поминовение на ектенье? – это ведь можно рассматривать и как молитву о вразумлении. Или взять, например, имя «Иисус». Противники Послания утверждали, что это имя иного бога, и даже антипода Христа. Епископ Арсений Уральский отрицал, что члены господствующего исповедания веруют в другого бога. Да, они погрешают, соглашался святитель,  но говорить, что новообрядцы почитают иного бога – это крайность (хотя таковые утверждения встречаются у протопопа Аввакума и деятелей раннего старообрядчества). На мой взгляд, внедрение имени «Иисус» после печальной памяти реформы патриарха Никона является проявлением его грекофильства – в стремлении во всём подражать грекам. Справедливости ради нужно отметить, что в известных «Выписках из старопечатных книг» Озерского приводятся примеры текстов дониконовского времени с именем «Иисус». Кстати, нелепость негативной ассоциации с этим именем заключается в следующем: принимать беглых попов, поклонявшихся по этой логике иному богу, в сущем сане, никак не было бы возможным, так как это противоречило бы известному правилу святителя Василия Великого о принятии в Церковь первым чином, то есть через крещение, тех, кто искажает краеугольные догматы веры.

В Послании говорилось о за­блу­ж­де­ни­ях Си­но­даль­ной Церк­ви, из-за ко­то­рых ста­ро­об­ряд­цы от неё от­де­ля­ют­ся (из­ме­не­ние «древ­ле­цер­ков­ных пре­да­ний», на­ло­же­ние Боль­шим Мо­с­ков­ским со­бо­ром (1666-1667) клятв на последователей ста­рых об­ря­дов, «жес­то­ко­слов­ные по­ри­цания» на имя «Исус» и дву­пер­ст­ное сло­же­ние при крестном знамении, рез­кие вы­ра­же­ния по­леми­стов Си­но­даль­ной Церк­ви).

В 1896 году в Подмосковье неподалёку от Михайловой слободы в деревне Чулково старообрядческий архиепископ Савватий проводил собеседование с неокружниками. В собеседованиях принимал участие епископ Арсений Уральский. После мероприятия некоторые миряне-неокружники присоединились к Рогожской архиепископии. Немало неокружников было в Казанской, Нижегородской, Калужской и Московской губерниях, в Минусинске, на юге и в других местах. В Москве у неокружников разных направлений было несколько моленных. Последняя из них просуществовала до 80-х годов прошлого столетия. Несмотря на окончательное упразднение Окружного послания в 1906 году напряженность сохранялась ещё в течение ряда десятилетий. Так, в г. Бендеры неокружники не допускали окружников в свой храм. Окружнический храм в Бендерах был разрушен в 1962 г. Многие иконы из него были перенесены в неокружнический храм (он был меньше по размерам). В Гуслицах, где была чересполосица старообрядцев разных направлений, чтимую икону Богородицы Губинскую доносили до границы какой-либо деревни, где жили, например, окружники или неокружники, и молча передавали. В Боровске было три неокружнических моленных (их храм появился здесь только в 1912 году). После его закрытия неокружники молились в бывшей Покровской единоверческой церкви – до 1938 года. Последним неокружническим священником был здесь о. Даниил Золотарёв. В 1934 году его осудили на 10 лет лагерей по нелепому обвинению в убийстве супруги. После возвращения из лагеря он принял иночество и проводил службы в деревне Чулково. Принципиальным неокружником был его сын – он категорически уклонялся от переговоров с окружническим священником. В бывшем неокружническом храме в Боровске после его закрытия располагалась автоколонна. Храм был возвращён в 1992 году. В Нижегородском крае Окружное послание принял только один керженский скит. В Заволжье окружниками была только одна десятая старообрядцев Белокриницкого согласия. О степени накала страстей свидетельствует текст чиноприёма переходящих к неокружникам: здесь автор Окружного послания Ксенос упоминается наряду с Арием и Никоном.

Окружное послание было принято через несколько лет после смерти гонителя старообрядчества императора Николая I, в напряжённой атмосфере перед вторым Польским бунтом (1863 г.). Очевидно, что его подписанты могли руководствоваться благими целями улучшения отношений с государственной властью. Хотели одним махом осудить все измышления. Из истории Церкви мы знаем, что, как правило, принятие подобных согласительных документов приводило не к миру, а к раздорам. Также очевидно, что, несмотря на, в целом, разумное содержание, Послание было несвоевременным или вообще ненужным. Явно была преувеличена степень его актуальности и не просчитаны последствия.  Не было широкого соборного обсуждения этого документа, тем более соборной рецепции после его принятия. Оно привело к большим нестроениям в среде белокриницких христиан. Возникла параллельная иерархия, которая в свою очередь разделилась на несколько направлений («иосифовцы», «иовцы» и пр.). Добавило масла в огонь то обстоятельство, что несколько подписантов Послания, в том числе два епископа, вскоре перешли в единоверие. Позиция сторонников Окружного послания после его издания, по сути, ухудшилось, т.к. они попали в своеобразный капкан, были вынуждены неоднократно упразднять Послание, но их оппоненты этим недовольствовались и требовали отказа от его положений и даже проклятия Послания.

Читая Окружное послание, я для себя отметил, что по своему мягкому, дипломатичному тону оно напоминает знаменитые «Поморские ответы» и ещё один документ, но уже 20-го века, - Декларацию митрополита Сергия (Страгородского) (1927 г.). Читая этот явно вынужденный документ, с трудом соглашаешься с некоторыми из его основных положений, но в целом на душе остаётся тяжеловатый осадок, ощущение некоторой муторности. Так и в случае с Окружным посланием.