Игумен Кирилл (Сахаров). К завершению настоятельских полномочий о. Виктора Жельцова

Среди моих знакомых старообрядцев, включая священнослужителей, есть несколько, которые поразительно напоминают Аввакума – и по внешности, и по темпераменту. О. Виктор – один из них. Конечно, сказывается и его происхождение, корни – из неокружников  Коломенского. Известие об освобождении его от должности настоятеля Покровского кафедрального собора было ожидаемым, но в то же время и неожиданным. Да, я знал, что имеют место трения, проходили бурные приходские собрания, особенно бурным было последнее из них. Чувствовалось, что тучи над батюшкой сгущаются. За неделю до освобождения у нас был разговор. О. Виктор сказал тогда, что относится ко мне доверительно, что ему интересно узнать мое мнение – как быть? Я сказал примерно следующее: «Дорогой отче! Вы очень много потрудились, но всему рано или поздно приходит конец. Есть объективные причины – в Вашем возрасте нести такую нагрузку – быть и настоятелем, и старостой собора уже не реально. Лучше не ждать каких-то административных решений, опередить их, красиво, вовремя уйти, хотя бы для начала, с должности старосты». О. Виктор крепко задумался. Он потрясающий труженик, «пахал» с полной отдачей сил, нес огромные нагрузки. Кремень-человек. Беззаветно преданный идеалам древлего православия. Очень скромный и безкорыстный. Трогательный в своей застенчивости и бегстве от почестей в дни своего Ангела и юбилеи – в эти дни, по окончанию службы, пастве с трудом удается извлечь его из алтаря, чтобы от души поздравить. Ко мне относился всегда тепло и приветливо. Знакомые старообрядцы, в частности, покойный о. Леонтий Пименов, удивлялись, узнав, что я побывал в скромной однокомнатной квартире батюшки на окраине Москвы. О. Леонтий так отреагировал: «Надо же, многим из наших не удается подобрать к нему ключик, а тебе вот удалось». Батюшка и его интеллигентная матушка Людмила  были очень гостеприимны. С тех пор я  иной раз их называю «папой» и «мамой». Был вкусный обед, запомнились ягоды, привезенные с дачи дочери. Она, кстати, звонила, интересовалась, как обстоят дела. О. Виктор смиренно «отчитывался» о состоянии здоровья, о том, что ели, чем занимаются, что собираются делать. Я понял, что такие звонки часто бывают. Общались мы тогда несколько часов. «Раздавили» бутылку вина, закусывая привезённым мне с малой родины – Донбасса - тортом, внешне напоминавшим кусок угольной породы.

Интересно, что меня, как и о. Виктора, в диаконы рукополагали в одном году – 1985-м. В священники его рукополагали на следующий день, а меня только через два года. Общаясь с о. Виктором, я про себя отметил: «Строгость, порой даже жёсткость, в нём сочетаются с открытостью, доброжелательностью и мягкостью». До принятия сана он был ведущим специалистом на заводе. Три года служил в армии – в войсках ПВО в Баку. Очень хорошо отзывался о епископе Геронтии, который посвящал его в стихарные. Был секретарём у владык Никодима и Алимпия. Из рассказов батюшки запомнился случай, когда в начале 60-х годов в соборе почти целый год не совершалась Литургия. Два клирика собора ушли в знак протеста из-за снятия с должности настоятеля о. Василия Королёва и действий властей по внедрению своих людей в двадцатку. Был трагический случай, когда после крещения умер больной ребёнок. Сам о. Виктор практически не крестит – это делают приезжие священники, проходящие свою чреду служения в соборе. Очень много крестил приезжавший из Вереи о. Евгений Михеев – ныне епископ Кишинёвский и всея Молдавии Евмений. Количество крещаемых доходило до тридцати. Несколько мокрых риз после этого сушилось. В настоящее время под колокольней находятся три купели. У о. Виктора была идея в левой части Рожественского собора устроить баптистерий, но она не осуществилась. Сетовал он, что по вечерам людей в соборе маловато, во время гонений было больше… Удивило, что такой маститый протопоп ездит домой на электричке, да ещё  с большими сумками. Ещё удивило, что никаких дисциплинарных мер по отношению к провинившимся сотрудникам о. Виктор не принимает – разительный контраст с нашей методой – тут и поклоны, и снятие булавки с платка, и переселение в другую комнату, и временное отстранение от должности.

Хочется очень надеяться, что от произошедшей перемены о. Виктор не сломается, не сникнет, а ещё не один год плодотворно потрудится во славу Божию.